Тирэх Уйбаан

Есть люди, наделенные даром вносить в само понятие «жизнь» какой-то особый смысл. Иван Монастырев, житель Покровска, как раз из таких людей. Недавно мне посчастливилось познакомиться с ним лично.

Квартира-музей

Я знала, что еду к необыкновенному человеку, но при этом не догадывалась, что он может удивить меня прямо с порога: я попала не в обыкновенную квартиру, а в самый настоящий музей, где стены увешаны работами мастера Ивана Монастырева.

— Резьбой по дереву начал заниматься с 1993 года, но, вспоминая то время, прихожу к мысли, что я был тогда всего лишь любителем. Видение пришло в 2000-м году: в квартире, откуда ни возьмись, возник огромный шар, который ярким светом заслонил вокруг себя все, казалось, он вобрал в себя даже меня самого. Но с тех пор меня будто подменили: в течение трех лет я неистово работал. Не знаю, откуда черпал силу и вдохновение, все приходило как-то само по себе. В художественном училище нас учили, что сначала надо создавать эскизы, и только потом приступать к работе. Ничего подобного в моем творчестве не происходило. На меня наваливалось некое наваждение, которое держало в плену и отпускало лишь тогда, когда был сделан последний штрих резцом. Самые большие и значимые работы я создал именно в эти три года. У нас часто бывают люди, которые хотят посмотреть мои работы, услышать мой рассказ. Разве откажешь? Поэтому я мечтаю построить балаган, и все свои поделки, панно перенести туда.

— Лес

— Для меня дерево все: оно дышит, говорит и чувствует. Вы сходите в лес, приглядитесь внимательнее и тогда поймете, что там, как и в человеческом обществе, есть борьба за выживание, любовь, гнев, обида. Обычно я хожу в лес один или с семьей, люблю тишину, чтобы слышать звуки природы. Смогу ли я когда-нибудь разгадать таинство леса? Вряд ли. Тем не менее, я хожу на природу, чтобы изучать ее и получать ответы на некоторые вопросы. Нет, я не охотник. Раньше, когда земляки брали меня с собой на охоту, всегда возвращались пустыми, без дичи. Наверное, так происходило, потому что при каждом выстреле я чувствовал боль и жалость. С тех пор меня на охоту не зовут, но я не в обиде, потому что и сам туда не стремлюсь.

— А какой сорт деревьев вы используете в своей работе?

— Лиственницу, потому что она твердая и олицетворяет собой здоровое начало, березу — в ней сосредоточено все самое светлое и доброе, и иву, как символ бессмертия. Но хочу вам сказать, что дерево — не единственный материал, который я использую в своем творчестве. В 90-х годах я вел уроки прикладного мастерства в художественной школе Покровска, и однажды к нам пришла девушка по имени Капа, и не простая девушка, а ясновидящая. Она-то и мне сказала, что в скором времени я создам восемь работ из камня. Я тогда удивился — неужели из гранита? Но, как позже выяснилось, это была глина. Скажете — не камень? Ан нет: глина, прошедшая обжиг при температуре 1200 градусов, превращается в камень. Число восемь тоже коснулось меня: я создал восемь амулетов-оберегов. Вот они. Каждый имеет свое название, философию, предназначение, каждый пропущен через мое сознание и сны. Стало быть, их появление не случайно. Один оберегает дом, другой предназначен женщинам, есть амулет для пополнения рода и так далее.

— Иван Иванович, у вас есть работа «Шаман». Ваш шаман будто дышит, будто живой. Вам самому не бывает как-то не по себе, когда долго всматриваетесь в эту работу?

— Не-ет! Вы меня даже рассмешили. Многие думают, что раз шаман, значит, это — черная энергетика, потусторонние силы, и боятся. А на самом деле издревле считалось, что якутам от природы даны три большие возможности: быть мастером, алгысчытом (человек, который говорит слова благословения) и шаманом. Шаманов я рисовал с детства, и происходило это помимо моей воли. Думаю, не случайно: когда был маленьким, я видел то, что другие не видели.

— Например?

— Человека я всегда видел насквозь, особенно интересно было наблюдать за ребенком в утробе женщины, будущие мамаши даже не ведали, девочка это или мальчик, а я знал! Также заранее мог предугадать, кто к нам в гости придет, какие события произойдут в ближайшие дни. Поскольку я был тогда совсем еще ребенок, то ничего не скрывал: что видел, то и рассказывал людям. Но вскоре отец, воспитывавший нас с сестрой один, так как мама рано умерла, за такие слова стал меня сурово наказывать. «Нечего из себя шамана изображать! Будь, как все!» — говорил он сердито. Вскоре я начал бояться самого себя: мысль о том, что я ущербный, что во мне явно что-то не так, не давала покоя. Чтобы скрыть свою «ненормальность», я замкнулся в себе. Дошло до того, что перестал отвечать на уроках. Гости, изредка приходившие к отцу, не могли из меня слова выудить. Когда они у меня что-то спрашивали, я сидел, словно воды в рот набрав. Я помню их жалостливые глаза, а некоторые откровенно спрашивали у отца: «Ваш сын глухонемой?». Таким я и рос.

— Неужели молчание вам легко давалось?

— Я понял, что мое спасение в молчании. Во всяком случае, это было куда проще, чем думать о себе, как о ненормальном. Поскольку я мало общался даже со своими сверстниками, то начал разговаривать сам с собою. Нет, я не болтал вслух! Это были, скорее, внутренние диалоги. Для ребенка моего возраста, я слишком много думал и частенько сам себе задавал вопросы. Почему я такой? Почему мамы нет? Почему другие в праздники веселятся, а мы нет? Почему отец редко улыбается?

— А что с даром ясновидения?

— Он постепенно исчез, пытаясь быть, как все, я его не развил, погубил, что называется, в зародыше. Если уж какие-то видения начинались, то сразу одергивал себя и начинал думать о чем-то другом.

О случайных неслучайностях

— Говорят, в жизни ничего случайного не происходит

— Это верно. Могу рассказать один случай, опять же из детства. После того, как я закончил шестой класс, меня взяли в Чурапчинскую спортивную школу к знаменитому тренеру Дмитрию Коркину. Я был очень рад этому событию! Тогда все мальчишки бредили вольной борьбой, и я тоже. Но до осени оставалось время, и на лето я решил устроиться столяром в промкомбинат. Тот день я помню отчетливо: пришел домой на обед, пообедал, вышел из дома, и, закрывая дверь на замок, заметил, что на правое плечо села птичка. Я удивился, но не придал этому событию большого значения. На самом деле, птичка хотела предупредить меня о предстоящей беде. Но откуда я мог знать? Я спешил на работу, и как выяснилось позже, зря: не прошло и часа, как я покалечил на станке пальцы правой руки. Теперь у меня одного пальца нет, а остальные четыре изуродованы. Таким образом, путь в спорт для меня навсегда закрылся. Если бы не травма, я бы свою жизнь посвятил спорту. Понимание того, что мое предназначение в другом, пришло позже. Конечно, судьба жестоко обошлась со мной, ведь, по сути, я стал инвалидом, но я все равно на нее не в обиде. Зато я стал тем, кем сейчас являюсь: народным мастером, человеком, который помогает людям во многих вопросах. Самые трудные испытания я прошел, когда на два года был вычеркнут из жизни. А случилось это так: ни с того ни с сего, мое тело покрылось болячками, которые никак не заживали. Усилия врачей мне не помогли. Так же, как и лекарства, которые они мне прописывали. В это время я услышал о целителе Владимире Кондакове и обратился к нему. Он, как увидел меня, сказал: «Сахалыы ыалдьыбыккын», то есть определил болезнь, как кармическую, и вылечил всего за один сеанс. После этого я раскрыл в себе новые возможности. Но об этом отдельный рассказ.

Все в ваших силах!

— У меня есть взрослый сын, он женат. Сейчас он счастливый семьянин, отец двоих детей, но так было не всегда. Лет шесть-семь назад они с женой были на грани развода, потому что у них не было детей. Хождения по врачам оказались бесполезны. И я понял, в чем их проблема: Клава и Гоша потеряли веру, ими овладели боль и собственное бессилие. У якутов есть понятие «кут», то есть дух или энергия. Все, что я делал с моими детьми, да и с другими парами, которые обращались ко мне впоследствии, это вселял в них о5о кута, то есть энергию продолжения рода. Один из амулетов предназначен именно для этого. Он помогает зачатию ребенка. Главное, верить в себя и верить в всевышнюю силу, что вы не одни. Недаром в народе так говорят: «Деньги потерял — ничего не потерял, дух потерял — все потерял».

В Покровске я встретилась с молодыми женщинами, которым Иван Иванович Монастырев помог обрести счастье материнства. Перед вами их истории.

История Клары Монастыревой:

— В 2000 году я вышла замуж за сына Ивана Ивановича — Гошу. Отчетливо помню первое наше знакомство с будущим свекром. Перед этим Гоша сказал, что отец у него — человек строгий и при нем лучше следить за своей речью. Я засомневалась: может, отложить эту встречу? Но Иван Иванович оказался спокойным, уравновешенным, добрым и мудрым человеком. Теперь, когда у меня возникают какие-либо проблемы, я сразу обращаюсь к свекру. Он мой самый лучший советчик.

Но было время, когда наша семья чуть не оказалась на грани развода — мы не могли родить ребенка и постепенно отдалились друг от друга, начали ругаться по пустякам, стали почти чужими…

Наш брак спас Иван Иванович. Он дал амулет — на дереве выемка, а внутри ребенок из глины, и велел спрятать его так, чтобы чужие не увидели. Уже через пару месяцев я узнала, что беременна. Нашего первенца мы назвали в честь деда Иваном. А второй мальчик — Эрэл, значит “Надежда”. Никогда, ни при каких обстоятельствах, нельзя терять надежду! Этот урок мы получили от нашего деда. Теперь обереги-амулеты висят над детскими кроватками и защищают Ваню и Эрэла от болезней.

История Жанны Шалесной:

— Мы с мужем поженились в 2000 году. За пять лет брака у нас ребенок так и не родился. К Ивану Ивановичу меня привела подруга. Пообщавшись, я поверила, что именно он нам поможет, и в следующий раз пришла к нему уже с мужем. Мы прошли обряд очищения, услышали слова благословения, приобрели амулет, способствующий рождению ребенка. Каково же было наше удивление, когда ровно через месяц я оказалась беременной! Счастье наше трудно даже описать. 14 февраля 2006 года родилась первая дочь, а спустя год — вторая.

История Елены Рассыпаевой:

— Я вышла замуж пять лет назад. Первые два года семейной жизни, как говорится, жили для себя, но я никак не могла забеременеть. После обследования врачи сказали, что я бесплодна. Я впала в отчаяние. Сама очень люблю детей, работаю воспитателем в детском садике, и всегда считала, что жизнь без детей бессмысленна. Мы с мужем даже подумывали о том, чтобы взять ребенка на воспитание, но как раз в это время услышала о Монастыреве, о его удивительных способностях. Недолго думая, мы с мужем пошли к Ивану Ивановичу. Я сама по-якутски говорю, а муж — нет. Но, оказывается, в некоторых случаях языковые проблемы будто исчезают, все становится ясным и понятным. Главное, поверить! Мы поняли, что именно в этом наше спасение. И представьте себе, через полгода я забеременела. Родилась девочка, вслед за ней на свет появился сын. Ему сейчас два месяца.

Опора в жизни

— Иван Иванович, считаете ли вы себя особенным человеком?

— Какой я особенный?!! Я самый обычный, могу быть слабым, совершаю ошибки, и сам же от этого страдаю. Но, если уж чего-то добился в жизни, то во многом благодаря жене, Прасковье Павловне. Она по профессии — штукатур-маляр, мы с ней познакомились в Якутске, во время работы на стройке, — был в моей жизни и такой период. Жена говорит, что, увидев меня, она сразу почувствовала, что я ее будущий муж. Если бы не она, где бы сейчас я был, и был ли вообще? Потому что Паша вошла в мою жизнь в трудный для меня момент: я был разведен, и странным образом сам повторил судьбу отца: один воспитывал сына. Прасковья не только стала близким человеком для сына Гоши, но и сама подарила мне сына и дочь. Она мне дала второе имя. Когда человек занимается творчеством, то приходит к тому, что у него должно быть другое имя, которое бы помогало и оберегало его. Я долго не мог его себе придумать. Подсказала жена: «у нас же в прихожке стоит дерево-тирэх? Почему бы тебе не стать Тирэх Уйбаан?» «Тирэх» переводится с якутского как «опора». Как услышал я это слово, понял, что оно мое: когда человек имеет опору в жизни, он становится устойчивым, сильным и крепким, и сам тогда может стать опорой для других. С этим именем я раскрылся по-новому. Слова благословения сами приходят ко мне, я лишь перевожу их на бумагу. Эти слова я посвящаю людям, и при этом вижу, что они их исцеляют и помогают им обрести веру. Я счастлив оттого, что иногда бываю опорой для других людей.